Будьте собой, все прочие роли уже заняты!!!
Я устала быть гордой, устала быть сильной.
Линия на ладони стала слишком длинной.
Неоправданно длинная линия жизни.
Для чего это всё без тебя, ну скажи мне?
Нет ни дней, ни ночей - лишь за сутками сутки.
А душа в пустоту на случайной попутке
Доберётся и, в комнате свет не включая,
Сядет на подоконник, любовь вспоминая.
Я устала быть сильной, быть гордой устала.
Без тебя и постель слишком просторной стала.
Неоправданно жёсткой, просторной, холодной.
Кто из нас виноват, вопрос сложный и спорный.
Настоящих нет лиц – лишь натянуты маски.
А душа в пустоте вспомнит яркие краски:
Красный, синий, зелёный, но здесь только серый.
Тут не сможет любовь жить, надежда и вера.
Я устала быть первой, устала быть строгой.
Для одной целой жизни, наверное, много.
Неоправданно много, а разделить не с кем.
Кофе в чашке стал горьким и чересчур крепким.
Лета нет, нет зимы - бесконечная осень.
А душа в пустоте не поймёт, но не спросит
Почему нельзя всё изменить, всё исправить.
Как же ей объяснить, что любить не заставить.

Линия на ладони стала слишком длинной.
Неоправданно длинная линия жизни.
Для чего это всё без тебя, ну скажи мне?
Нет ни дней, ни ночей - лишь за сутками сутки.
А душа в пустоту на случайной попутке
Доберётся и, в комнате свет не включая,
Сядет на подоконник, любовь вспоминая.
Я устала быть сильной, быть гордой устала.
Без тебя и постель слишком просторной стала.
Неоправданно жёсткой, просторной, холодной.
Кто из нас виноват, вопрос сложный и спорный.
Настоящих нет лиц – лишь натянуты маски.
А душа в пустоте вспомнит яркие краски:
Красный, синий, зелёный, но здесь только серый.
Тут не сможет любовь жить, надежда и вера.
Я устала быть первой, устала быть строгой.
Для одной целой жизни, наверное, много.
Неоправданно много, а разделить не с кем.
Кофе в чашке стал горьким и чересчур крепким.
Лета нет, нет зимы - бесконечная осень.
А душа в пустоте не поймёт, но не спросит
Почему нельзя всё изменить, всё исправить.
Как же ей объяснить, что любить не заставить.
